Одну из наиболее значительных ролей во время срочной службы в армии исполняет средство связи с цивилизованным миром — мобильный телефон солдата. В нём есть суть той тоненькой нити, связующей его с родителями и прочими близкими родственниками, в душе коих, подобно снежному кому, с каждым днём растёт волнение за служащего отпрыска. Что бывает, если эта ниточка вдруг оборвётся, я писал в одной из своих предыдущих статей, т.к. испытал это на собственной шкуре.
В современных СМИ с подачи «особо одарённых» представителей ВС России активно пропагандируется запрет на пользование средствами мобильной связи солдатами срочной службы в рядах вооружённых сил. Обращаю Ваше внимание — именно СРОЧНОЙ, но не контрактникам, которые могут спокойно ходить с четырёхдюймовой «лопатой» у уха хоть по казарменному помещению, хоть по полковому плацу, да что там говорить… даже перед строем понтовались своими смартфонами всякие там ефрейторы и сержантики, едрить в наряд их души.
Как правило, в данном случае сильные мира сего оправдывают инициативу отцов-командиров стремлением к сохранению неприкосновенной и неразглашаемой военной тайны. Однако, представители военизированных структур и простые солдаты срочники то ли смотрят на факты с противоположных сторон, то ли первым вообще до фонаря на восприятие вторых. Здесь однозначное заключение вынести весьма затруднительно в силу масштаба беспредела, происходящего в отечественных воинских частях.
Уважаемого читателя, вероятно заинтересует, почему автор говорит о всех воинских частях в обобщении. Видите ли, в нашей неповторимой Армии с красивым, помпезным мундиром и прогнившими, вонючими внутренностями существует непоколебимый принцип, передающийся отцами-командирами от призыва к призыву и имеющий примерно схожий во всех трактовках следующий смысл:
«Подразделение страдает за провинность единицы» ; «Из-за одного страдают все» и т.п.
Эта догма является своеобразным проявлением сплочения и коллективности, несмотря на то, что после её применения на практике практически неизбежны жертвы и физические конфликты в среде личного состава.
Таким образом, я применяю к структуре ВС их же дисциплинарную формулу, только в более широком смысле:
«За один объект ведомства в критике со стороны общественности захлебнётся вся структура».
Так будет справедливо, по-армейски, как говорится
«Один за всех и все за одного».
Итак, моя сегодняшняя статья посвящена актуальной проблеме использования мобильных телефонов(смартфонов)солдатами срочной службы.
Существует несколько противоречивых точек зрения по рассматриваемому наболевшему вопросу. По мнению офицеров — командиров подразделений и руководства ВС РФ, использование солдатами срочной службы сиих порождений высоких технологий способствует утечке оперативной информации из воинских частей (данная теория заведомо предполагает призыв на службу диссидентов, коллаборационистов и прочих негативно неравнодушных к отечественной военной тайне субъектов, готовых при любом удобном случае сболтнуть «ненароком» про то, когда и куда комбат сходил помочиться, в каком углу парка БМ стоит ржавеющая рухлядь, если она, конечно, не валяется разобранной по частям доблестными солдатами из технических подразделений вроде ремонтной роты или роты Материального обеспечения, и ещё какую-нибудь «важную» фигню).
По личному опыту службы могу заверить читателей, что vобильный телефон солдата срочной службы используется в основном для обеспечения мобильной связи с ближайшими родственниками, с девушками (которые на гражданке за время службы «любимого» успели разменять ухажёров эдак пару-тройку, а то и больше), но вот общения сослуживцев с сотрудниками, к примеру Американского Пентагона на американском английском, я, слава Богу, ни разу не наблюдал.
Служебная практика показывает, что запрет смартфонов и прочих, как написано в статье, «технологически оснащённых и прогрессивных мобильных устройств» вызвана отнюдь не стремлением сохранить неразглашаемость военной тайны в классическом её понимании. Вообще, солдат-срочник по определению не имеет возможности обладать информацией, имеющей хоть какую-то ценность, для врагов государства и иностранных спецслужб.
В чём же заключается военная тайна 21-го века? В применяемых технических новинках и военных технологиях российской армии? Сильно сомневаюсь, что среднестатистический призывник сможет не то, что досконально описать все ТТХ какого-нибудь армейского новшества на гусенице или на колёсах, но даже с толком и расстановкой словесно обрисовать внешний вид, к примеру, пусковой установки. Ибо значительная часть моих современников книги толком не читает, слова связывает с определённой интеллектуальной натугой, за исключением ненормативной лексики — её вставляют и в лад, и невпопад. За что разбили в армии мой телефон, а заодно и важную часть головы, я ранее упоминал в одной из статей.
Видите ли, военная тайна в современном её понимании вурдалаками-офицерами и палачами-контрактниками, есть понятие скорее спекулятивное, носящее в себе субъективный характер. Трактовать её можно и так, и эдак, особенно для малограмотных 18-20 летних ребятишек, призванных из уездов, провинций, а то и вовсе из посёлков или районных сёл. Рассказал по телефону друзьям, что тебя хачики в туалете избили — раскрыл военную тайну! Поведал, боже упаси, родителям, о кошмарах, происходящий от отбоя до подъёма; пожаловался на отсутствие украденного бушлата и кителя, дрожа околелыми конечностями; осведомил сотрудников военной прокуратуры о происходящем беспределе в части (это вообще карается как минимум членовредительскими телесными наказаниями со стороны отцов-командиров) — аналогичная трактовка нарушения сокровенной тайны.
Прибивания гвоздём к деревьям дорогих мобильных телефонов «Iphone» я наблюдал лично, стоя в строю, но это ещё одно из самых гуманных изъятий. Помню, как на ротном построении контрактник-сержант во время очередного шмона обнаружил у одного из моих сослуживцев четырёхдюймовый «Huawei», который впоследствии был грациозно переломлен через коленочку, но этого товарищу сержанту показалось мало и он под угрозой коллективной прокачки подразделения и следующей за ней групповой расправы над беднягой, заставил парня откусывать мелкие куски от смартфоновых обломков и сплёвывать под ноги, затем растаптывая, как окурок. Бледнея от страха, тот парень под навязчивым маниакальным взглядом товарища сержанта грыз останки мобильного устройства с принуждённым энтузиазмом и рвением, присущим бобру при поедании берёзовой коры.
Процедура та длилась около часа, а виновник торжества в процессе сей экзекуции случайно сломал клык (боковой зуб) наполовину — видать, перестарался. Такое наказание в армейской среде неофициально именуется «мобильным перекусом». Бывают вещи и пожёстче, происходящие не при построенном личном составе, но в менее публичной и неформальной обстановке вроде «кормления ануса телефоном» ( в этом случае не завидую тем, у кого большой смартфон). Не хочется даже развивать тему подобных экзекуций, хотя мне их известно великое множество.
Скажу одно — пошлым фантазиям и извращённому воображению в процессе армейских пыток некоторых контрактников и прапорщиков определённо могли бы позавидовать самые отпетые средневековые инквизиторы. А почему в армии борются с применением телефонов — тут всё просто: чтоб сор из избы не выносить и чтоб всякие фекалии не всплывали на осуждение общества, дабы не очернить гвардейскую честь и воинскую доблесть какой-нибудь части, где пышным цветом цветут дедовщина, дагестанский беспредел, офицерский пофигизм к первому и второму и прочее-прочее. «Военная тайна» здесь лишь занавес армейского цирка, за кулисами которого творится такая дичь, при виде которой откровенно появляются позывы к тошноте и накатывают слёзы у простых сердобольных людей.
Автор: Алексей-Дембель
Добавить комментарий