«Убийца Ливитина», я штабником, слава Богу никогда не был. «Штабник» — это для меня вообще сродни оскорблению. Обгашенный — пишется с двумя «Н». Так для справки, кроме того: не ЛИвитин, а ЛЕвитин.
Этот синяк из медслужбы полка, который обещал меня комиссовать, но, конечно же, почему-то сделать это на деле очканул. Он вообще всё делал на словах, в том числе и лечил, а на деле больные солдаты так и оставались больными, некоторые даже хватали осложнения.
А Дима Левитин как бухал, бухает, так, вероятнее всего, и будет бухать!!!
Тут грех что-то говорить. Он по синьке даже палатки путал. Просыпался, помню у нас в палатке в кровати старшины, отлучившегося в город к проституткам, а на скромный вопрос комбата «Чё тут делаешь?» оправдывался, дескать, ночью своими глазами узрел на боковой стороне палатки красный крест и завалился как домой. Левитин Дмитрий в 2017-м году имел воинское звание старшего сержанта и кликуху «Левик». Возраст определить у этого биоматериала довольно затруднительно: чуть за 40 либо немножко под полтинник. Забыл бы я это чудо рода человеческого, если бы не один прецедент с его участием, непосредственно коснувшийся меня во время службы. Расскажу подробнее.
В феврале 2017-го года я в составе команды, отобранной из нескольких батарей и группы боевого управления в придачу был прикомандирован к воинской части 33859 — Учебный центр ПВО в городе Ейске. Чему-то там мы якобы должны были научиться. Разместили нас в одном из учебных корпусов на втором этаже — прямо в аудитории. Только вместо парт туда затащили скрипучие двухъярусные шконки. Туалета на этаже не было. И если личный состав зенитно-ракетных батарей проходил псевдообучение, слушая невыразительное чтение текста с бумажек пьяным и хромоногим майором-евреем Штыклецким и не менее одиозным басистоголосым подполковником Баскаковым, то солдаты из ГБУ были заняты исключительно в нарядах: стояли на тумбочке, слизывали харчки со стен, очищали воздух от пердежа старших офицеров помахиванием самодельного веера из бумажки формата А4, кто-то патрулировал вокруг техники, которую со дня на день должны были передать нашему полку.
Я только под дембель докумекал, зачем меня туда направили в воинскую часть 33859. Дело в том, что среди передаваемой новой техники были грузовики, конструкция которых наполовину была оборудована в сущности ненужным хламом, покрашенным металлоломом. Какие-то опоры, петли, цепи, зажимы, хрень в кузове на колёсиках туда-сюда при движении болталась. Это были выставочные образцы транспортно-заряжающих машин, сошедшие с конвейера в 2016-м году. Процесс зарядки зенитной установки даже с помощью подобного «чуда техники», с соблюдением миллиметража, занимает не менее 20-ти минут. За это время в боевых условиях артиллерия противника раздербанит снарядами всю технику с живой силой заодно.
Я числился водителем, с моей батареи в центр направили ещё одного чушка, старшего водителя по должности. И вот мы двое через теоретическое познание должны были в совершенстве освоить искусство эксплуатации ТЗМок с их вспомогательным оборудованием. Как проходили так называемые «лекции»? В излишне простой и нудной форме. С раннего утра и часиков этак до шести вечера с перерывом на обед горе-преподаватели бубнили какую-то полу техническую-полу специальную информацию. Мы же записывали всё диктуемое слово в слово в тетради, вклеивали выдаваемые технические иллюстрации.
Многие на лекциях засыпали, а потом списывали лекции по ночам у сослуживцев. И я, что греха таить, подрёмывал. Во-первых, я задолбался — я устал от армейского дебилизма, до дембеля мне к тому времени оставалось меньше полугода. Во-вторых, как раз во время этой «учёбы» мне поступила весточка о том, что бывшая девушка коротает ночи в объятиях моего родного брата, обосновавшегося в родительском доме. Брата тоже можно понять, ибо он с минувшего декабря, как и все родственники, полагал, что я уже отслужил в ВС и нонче служу кормом для червей на глубине шести футов.
Прибавьте к этому мою хроническую депрессию и нараставшую с каждым днём силу приступов обуревавшего мною эскапизма. У меня буквально болела моя астральная составляющая. По ночам у меня перехватывало дыхание от страха не проснуться грядущим днём, днями же я нередко утыкался лбом в стены, позже, держась за голову сползал по ним с самыми мутными мыслями, затмевавшими мой юношеский рассудок. Дабы поставить дурным мыслям барьер на пороге моего разума, я решался на не совсем приемлемые в общественном понимании действия: выпускал пар за казармой, лупеша палками по асфальту, короткий период (около 2-х недель) практиковал самобичевание. Апогеем моей «профилактической» программы стало поглощение паров клея респираторным путём. Как ни странно, но лучшее время моей службы — это часы, проведённые в состоянии токсического отравления… ну, или наркотического опьянения. Как Вам будет угодно. На территории самой дивизии срочники в массовом порядке для аналогичных целей используют промоченные в дизельном топливе либо в бензине (реже) тряпочки, которыми на несколько минут накрывают личико, в основном в лежачем положении. Результат долго ждать не заставляет. Но соляры/бензина в моём распоряжении тогда не имелось. Тряпочек тоже. Посему я гордо довольствовался целлофановым пакетиком и трёхграммовым тюбиком заветного вещества.
Чем же закончилась эта история? Козлёнок с моей батареи начал просекать фишку, говорил, что спалил меня и начал стучать сначала нашему младшему сержанту — картавому додику с прозвищем «Трапез» — а позже командирам сторонних батарей. Так, через пару-тройку бодрых язычков, весёлый слушок дошёл и до товарища Левитина. В последствии чутким руководством последнего была разработана специальная операция с кодовым названием «Ночное разоблачение», носившая двоякое значение: с одной стороны, меня хотели взять с поличным, т. е. готовеньким, с явными признаками неестественной весёлости. С другой стороны, при этом я должен был быть в прямом смысле не в форме: в трусах или нательном белье.
Итак, развязка произошла в ночь с 24 на 25 февраля 2017 года. Вечером 24 числа я обнюхался, потанцевал в одном из учебных классов, пообнимался с партами, со стульями, поцеловался с воображаемой голограммой любимой девушки и примерно в 22:00, пританцовывая по центральному проходу и напевая под нос строки из песню группы Ленинград «Я сделан из мяса…» отправился дремать на второй этаж скрипучей кровати. Спал я в нательном белье. Поспал недолго. Проснулся где-то в районе 2-х часов ночи от ласковых пошлёпываний по бедру и ягодицам. Пробудившись, увидел перед собой тупую рожу знакомого младшего сержанта. Это был Трапез.
-Ну что, — сказал он, — допрыгался ты, слоняра. — Подрывайся, и пойдём в канцелярию.
Поначалу возникло дикое желание за шлепки ему в жбан зарядить, но потом, начав смекать что к чему, я спрыгнул с кровати на носочки и начал одеваться, но Трапез, сказав, что не нужно штаны надевать, прервал моё одевание и попытался схватить меня за руку и быстрее увести в канцелярию. Руку я отдёрнул, сказав
«Лучше под гильотину, чем с тобой за руку. Сам дойду, не рассыплюсь».
Канцелярией называли один из учебных классов, оборудованный под некое подобие офиса с наличием оргтехники. Как бы мобильный штаб, где висели плакаты с непонятными эмблемами и надписями типа «Сами не летаем и другим не дадим». Когда мы туда добрались, там сидел офицер с 1-й ЗРБ, два каких-то рядовых клоуна с ремроты и один слон с медчасти. Левитин же стоял, одной рукой опираясь на стену, мотая головой, как десантник после разбитой об макушку бутылки. На одной точке своё взгляд сосредоточить он был не в состоянии, но по моему прибытию по постарался удерживать взор на десять сантиметров ниже моего подбородка. Офицер, сидевший за столов, смотря на меня боковым зрением, начал нести пургу, что за мной вскоре приедут представители Госнаркоконтроля. Неоднократно от разных людей я слышал вопрос, сколько мне осталось служить. Я с сарказмом и улыбкой отвечал «Больше, чем жить». Потом весь этот цирк прервал Левитин, кое-как связывая слова.
Ты пришёл! Ты не приполз! — сказал он мне. — Я хочу зарядить торпеду. Мне нужно твоё топливо.
Я не понимал, что он хотел сказать, пока он дрожащей рукой не протянул мне обрезок литровой бутылки и палочку-тестер с цветовой индикацией. Потом Трапез отвёл меня в умывальник и, пригрозив батарейным линчеванием, порекомендовал сделать то, что от меня требовалось. Круглоголовый картавый дурачок встал на выходе, выпучил глаза и, капая слюнями, наблюдал, как тугая струя урины наполняла пластмассовый сосуд. Мочиться мне в тот момент не хотелось, но после пары минут сокращений предстательной железы я всё-таки протолкнул мочу наружу. По завершению мочеиспускания Трапез помокал в моче тестер, слил жидкость в умывальник, и вприпрыжку помчался на поклон к Левитину.
Когда я вернулся в канцелярию, Левитин вертел в дрожащей руке палочку-тестер и что-то непонятное гундосил. Потом он поднял глаза на меня и, опираясь на парту поковылял в мою сторону. Не дойдя трёх шагов он остановился, тонким голоском произнёс
«Повезло тебе, суч.нок.»
и попытался меня пнуть с вертушки, но едва он занёс ногу, как та его перевесила и он с грохотом плюхнулся на парту, стоявшую сбоку от него, уронив её вместе с двумя стульями под весом своего проспиртованного тела вместе со стульями. Видимо, тест не выявил никаких наркотических веществ, что немудрено, так как экспресс-тест не выявляет токсического воздействия клея. Будь он хорошим медработником, знал бы такую деталь.
Реакцию зрачков на свет Левитин проверить не догадался. Где-то за два дня до описанных событий ради интереса мне фонариком в зрачок посветил капитанишка с 3-й ЗРБ, дальше этого дело, к счастью, не пошло. Вернувшись спать, я уже не смог крепким сном, ибо долго ржал в подушку под впечатлением недавно увиденного представления.
Спустя несколько дней, я узнал, что в ту ночь происходило многое, что осталось в стороне от меня. Как оказалось, примерно в полночь на мои поиски младшим сержантом был мобилизован тот самый козлик с моей батареи. Комбат его позже прозвал оренбургской чуркой, но не суть. Бегал он по этажам, сердечно надеясь обнаружить меня валяющимся в собственных слюнях или ползающим на бровях. Хе-хе, ничего он так и не нашёл и порадовать Трапеза не смог. С опущенной головой доложил о неудаче товарищу командиру, пришёл и лёг спать, даже не заметив, что я уже почивал на втором ярусе. Что было дальше – читайте выше.
В заключение хочу сказать, что принцип «Сами не летаем и другим не дадим» применительно ко мне у Левитина не прокатил. Алкаши вроде него ведь не летают, их как-то больше к земле, к полу тянет. Вот Диму «Левика», например, к парте со стульями притянуло. Ничего, бывает. Зато я не только успел взлететь, грациозно покружить в облаках дурмана, совершил несколько потрясающих пируэтов, при этом не пикируя вниз, как Левитин, и благополучно осуществил мягкую посадку на второй ярус кровати.
P.S. После дембеля я бросил курить и никогда более не пользовался клеем в трёхграммовых тюбиках. Даже в руках их не держал, ибо нет уже той необходимости.
Что же до «Убийцы Ливитина», то скажу, что не надо его убивать. Он сам себя убьёт систематизированным употреблением алкоголя. Причём процесс этот будет длительным и мучительным.
Администратору отдельная благодарность за публикацию) Скоро выйдет очередная статья. Я как раз работаю параллельно над несколькими временами, когда армейская ностальгия накатывает. От себя добавлю, чтобы случайные читатели правильно поняли содержание сей статьи, что здесь ни в коем случае не оскорбляется сама учебная воинская часть 33859 и я не в коем не генерирую негативное мнение об оной. Да, имеются недалёкие личности вроде подполковника Баскакова, любящего пинать прямо в строю незнакомых солдат из других воинских частей. Есть ещё хромой и относительно добрый майорчик, путающий одометр со спидометром (то ли по синьке, то ли по законам русской армии положено с важным видом косить под дурака). В семье не без урода, что ж поделать. Одно могу сказать точно: в этой части, каких в России единицы, у служащих там солдат есть твёрдая дисциплина, как и в любой учебке.
В этой части солдаты получают воинские специальности и знания. Естественно, я говорю о солдатах, которые попали туда со сборных пунктов, а не были прикомандированы как я. Спасибо в/ч 33859 за теплые кровати, за крепкие стены, за месяц отдыха от проклятого полевого лагеря с дырявыми палатками и от еженощно топимой дурацкой печки-буржуйки.
Столовая в данной части мне очень понравилась. Питание на уровне, очередь проходит быстро. И самое главное — ни одной драки в столовой, чему я был сильно удивлён после месиловок с чёрными в Кантемировской дивизии. В чипке богатый ассортимент, особенно хочу отметить пирожные. Ммм… таких я даже на гражданке после репатриации не пробовал: треугольники, пончики, тепленькое тесто с конфитюром, сливочный крем, ванильный наполнитель вкуснейший.
А мой экземпляр тетрадей с конспектами я увёз на гражданку и благополучно выменял у узкоглазого соседа по общежитию на учебники для ВУЗов и пакет с хавчиком. Тот добродушно пообещал отблагодарить дополнительно, когда с чертежами и текстом ознакомятся работники Министерства национальной обороны КНР.
особенно в боевых условиях на фронте, когда та же БМ-13 на шасси ЗИСа («Катюша») в бою намного полезнее, она хотя бы стреляет. Единственный плюс ТЗМ, если она на ходу, это колёса (желательно накачанные), т.к. можно уехать, а коли повезёт — даже домчаться до заправки. Соляру эта таратайка, кстати, кушает будь здоров.
К чему я это говорю? Всё просто: артиллерийская «Катюша», закалённая в сражениях ВОВ, намного ценнее для армии, нежели современная ПВОшная ТЗМочка со всеми её финтифлюшками вроде системы очищения воздуха, встроенных противогазов, радиостанции и прочей ненужной лабуды. Вторая, при всём уважении, годится лишь для показа на выставках с демонстрацией принципа действия дополнительного оборудования.