Наркомания в армии

Наркомания в армии. Взгляд солдата изнутри

Лучше вмазаться и спиться,
Чем до нелюдей скатиться.
Не так страшны удары гильотин и топоров,
Как издевательства казарменных скотов.

Этим леденящим душу морозным вечерком я жилистой рукой срываю очередной непросветный занавес с наших духовно гниющих и технически ржавеющих Вооружённых Сил. Своей очередной статьёй я раскрываю тему наркомании в целом и алкоголизма в частности, трагически поглощающих как командиров — офицеров, так и солдатский и сержантский состав в лице военнослужащих и контрактной, и срочной службы.

Наркомания в армии
Старший прапорщик Шматко из сериала солдаты в сравнении с аналогичными в звании уродами из Кантемировской дивизии покажется ангелом во плоти. С присущей ему простотой и человечностью он поднимает бокал за здоровье автора настоящей статьи.

Торжественно кланяясь перед моей признательной аудиторией читателей, я с превеликим удовольствием посвящаю данную статью моим незабвенным прапорщикам-пропойцам из всею душой презираемой мною роты материального обеспечения 12 танкового полка нашей известнейшей дивизии: Орлову А.М., Исупову А.В., Реунову Ю.Г; многим контрактникам-тунеядцам с того же подразделения, в особенности известным в узких кругах под кличками «Русик», «Казах», «Затупок», «Азик» и т.д. Кроме них, в формирование моего мнения об армейской наркомании внесли весомейший вклад отдельные офицеры и прапорщики из 538-го ЗРП, среди которых я искренне желаю выделить капитана с ремонтной роты (Юра «три стакана» Васильевич), капитана с РМО зенитного ракетного полка, капитана с технической батареи (горящий привет Пал Санычу). Что же касается прапорят, то на порядок менее затруднительным будет перечислить всех гопников с моего района, нежели упомнить полный состав отары бухущих в хлам микрогенералов упоминаемых полков.

Один из моих многоуважаемых преподавателей в техникуме всегда учил меня начинать критический анализ какого-либо события/явления, независимо от того, свидетелем или непосредственным участником оного мне посчастливилось выступить, с рефлексии, т.е. с самокритики.

«Сначала рефлексируй, потом анализируй»

— мудро поучал он меня. В данной статье я обращусь к некоторым непримечательным на первый взгляд эпизодам своей биографии и прибегну к изложению отдельных подробностей событий, произошедших непосредственно во время моей бытности солдатом – срочником.

Наркомания в армии. Взгляд солдата изнутри
Мой незабвенный мастер-производственник в период прохождения слесарной и токарной практик. ˗ Запомни, сынок, ˗ ¬¬¬ говорил он мне, ˗ шлифованию всегда предшествует расточка. Теперь пришла моя очередь растачивать и шлифовать.

Прибегая к ретроспективному обзору фрагментов своего детства и отрочества, а также к весьма скрупулёзному описанию подробностей наиболее отвратительных случаев из своей службы, я предоставляю воображению сентиментального читателя шанс от моего лица проникнуться реалиями быта военнослужащего по призыву, выдернутого из цивилизованной жизни, нагло обманутого военкоматом и закинутого в подмосковное очко на растерзание безграмотному быдлу.

В своём детстве я в теории имел представление об двух видах наркотической зависимости, выражающихся в курении и употреблении алкоголя. Когда мне было 12 лет, я первый раз пробовал затянуться дымом из сигареты. Как бы это странно и немыслимо не выглядело в глазах современного молодого поколения, но у меня не получилось. Соседские дворовые мальчишки, оседлавшие трубы местной теплотрассы, душевно, но с долей сочувствия, похохатывали, лукаво морща покрасневшие от солнца носики и приговаривая:

«Да он даже в себя не берёт»; «Через рот выдыхать надо»

и прочие поучительные реплики в этом духе. Впоследствии несколько попыток докурить чинарик за старшим братом так и не раскрыли для меня секрета мотивации молодых парней снова и снова присасываться к раскуренной палочке здоровья. Так мои сверстники постепенно отказались от мысли обратить меня в свою веру… в смысле курения, разумеется.

В своём рассуждении об алкоголе я, главным образом, буду отталкиваться о своём мнении от классического средства опьянения – водки. Её горькую прозрачность, я скрепя сердце и в тайне от родителей, познал немногим ранее дымящейся никотиновой палочки – после своего одиннадцатого дня рождения. Как я не пытался себя внутренне приободрить, сглотнуть мне удалось чуть более 15 миллилитров этой мерзости, остальное набранное в рот из отцовского стопаря я с явным презрением выплюнул в унитаз, над которым после неудачной дегустации пребывал в позе буддийского монаха, пренебрежительно сплёвывая назойливо выделявшуюся слюну, на некоторое время приобретшую на редкость противное послевкусие. После такой пробы я достаточно долго ходил в раздумьях, до какого же состояния, стало быть, доводят людей, которые способны поглощать это пойло бутылками. Мало того, я вообще с трудом мог поверить, что такие люди существуют, а для голи кабацкой, лежащей в фееричных позах у порога и на задворках местной распивочной, я пытался найти другую причину их необыкновенно умиротворённого состояния. Как же я был наивен тогда, в середине и второй половине 2000-х!

О том, что ныне именуют понятием «сниффинг», я узнал в возрасте 14 лет во время учёбы в 7-м классе общеобразовательной школы. Конечно, о снифферах тогда никто не думал и вслух не говорил, в лексиконе моих тогдашних однокашников мелькало лишь близкое по значению слово «пыхальщик», возникшее от слова «пыхать».

Наркомания в армии
Тоской полны глаза мальчишки, до баллончика с газом он ещё не дорос, но первые шаги в деле трансформации сознания он уже успешно совершает под тяжестью осуждающего взгляда хмурого пенсионера из-за спины юного токсикомана.

Смысл исходного глагола тогда толковался как «поглощение летучих газовых веществ респираторным путём». Сам я, невзирая на уговоры пыхальщиков с параллельного класса, не рискнул провернуть данный эксперимент на собственных лёгких. Мало ли, что за дрянь в том баллончике, к которому прикладывались слюнявыми губами за одну только перемену порядка 10-15 одурманенных школят. Довелось мне видеть и практический итог поглощения такого рода веществ. На занятиях, следующих за злополучной переменкой то и дело во время переклички по классному журналу недосчитывались несколько особей мужского пола, чаще всего их количество варьировалось от 1 до 5. Со звонком на последующую перемену из интереса группа любопытных одноклассников, мчалась в сторону находившегося в парочке десятков метров от школы пустыря за гаражами, где последний раз видели тех, кто не дошёл до школьных ворот. Там этих ребят, как правило, и находили. Кто-то из них стоял в полусогнутом состоянии, рассматривая переднюю часть своих кроссовок, кто-то, упершись локтями в колени, посиживал на одном из булыжников, тупо смотря в сторону гаража пустыми глазами. Отдельные несовершеннолетние субъекты, откровенно забывшие свою меру, и вовсе не стояли на ногах, утяжеляя своим телом недостроенный гаражный фундамент и закинув буйную головушку за расколотый напополам кирпичик. Испытывали ли к ним сочувствие? Маловероятно. Зато в таких случаях непременно кто-нибудь из случайных свидетелей-ровесников пытался запечатлеть эти драматические картины на хиленькую 0,3-мегапиксельную камеру популярной тогда модели мобильника Siemens C-75. Особо креативные товарищи, грациозно вытащив лёгким движением руки из внутреннего кармана школьного пиджака знаменитую в своё время чёрную жемчужину BenQ Siemens E-71, настойчиво просили стоящего рядом товарища запечатлеть их в кадре с одним из одурманенных торчков, перекинув ногу через плечо последнего. Изображения эти оставались у горе-фотографов в качестве сувенира в памяти телефона, а потому как интернет тогда был ещё не столь распространён, то увидеть их могли лишь близкие знакомые и друзья фотографирующих, если те радостно соглашались перекинуть интересные снимки через ИК-порт.

Наркомания в армии
У гаражей. Как в песне группы Любэ: «Мои дворовые друзья…»Девочка обиделась – ей достался пустой баллончик.

С пробуждением от наркотического сна эти ребята ковыляли кто в сторону отчего дома, кто дальше досиживать учебные занятие в полусознательном состоянии. Были из них и уходящие впоследствии ни в школу, ни по месту жительства, а куда-то вдаль, за несколько районов и пропадали потом по нескольку дней. По возвращению же далеко не каждый из таких странников мог вспомнить, где провёл последние несколько суток.

Ближе к заключительному 9-му классу, я в теории познакомился с солями, мисками и спайсом. По тем временам для меня и моих ровесников это была, если в данном случае уместно подобное выражение, непозволительная роскошь. Хоть даже самое отдалённое представление о таких наркотиках имели немногие представители среды, к которой меня можно было отнести, ещё меньшее количество из оных имело возможность пощекотать сознание дурманящим наркозом, и совсем ничтожная численность моих однокашников такую возможность на практике реализовывали.

Сам я в то время был несказанно далёк от всей этой темы с винтами, шишками и прочей шмалью, и, надо сказать откровенно, ни минуты не помышлял приблизиться к этой полукриминальной тематике. Меня тогда более волновали вопросы заключительных школьных экзаменов – ГИА – и дальнейшего поступления, продолжения обучения в техникуме.

Наркомания в армии
Примерно так я готовился к сдаче ГИА и поступлению в техникум. Как выяснилось позже, мой фанатизм в этом деле оказался излишним.
Наркомания в армии
А эта иллюстрация наглядно характеризует отношение моего поколения и последующих к учёбе и получению знаний.

Став студентом, я попал в весьма чуждую для себя среду. В школе я учился плечом к плечу с представителями довольно разношёрстной массы. Там были и ребята из более обеспеченных семей, и отпрыски из четы рабочих и служащих. В процессе получения среднего профессионального образования мне пришлось вливаться в чисто мужской коллектив, в нашей учебной группе не было ни одной девушки. Оно и немудрено – учились на автомехаников. Мало того, я оказался среди лиц крайне низкого морально-нравственного уровня. На первом курсе мне пришлось в драках отстаивать своё право не делиться ни с кем своими учебными принадлежностями вроде ручек, карандашей и листков из тетрадей. Матерщина на новом уровне, необоснованная грубость, пофигистское отношение к учебному процессу – всё эти проявления и многие другие негативные проявления жизни модерн-молодёжи в той или иной степени окружали меня в течение почти четырёх лет жизни. Конечно же, в смысле наркотиков мои тогдашние товарищи по партам и аудиториям были не в пример подкованнее школяров.

Наркомания в армии
Сделка состоялась. Типичный студент с неудовлетворительной успеваемостью, учащийся на 3-м курсе провинциального ССУЗа. Обратите внимание на его проницательный взгляд, устремленный в глаза барыги. Парень уже запланировал тусовочку на грядущий вечер.

Говоря обобщённо, в учёбе больше изучали теорию, а в области самоодурманивания на порядок больше времени уделялось практике. Причём если в школьные годы на подобные явления среди несовершеннолетних сопляков смотрели косо, с явным неодобрением, то техникумское быдло 17-18 лет от роду воспринимало употребление веществ как нечто само собою разумеющееся. Порядка 5-6 студентиков с моей группы так и не дошли до финального курса с последующей защитой дипломного проекта, так как мозги их к тому времени обрели настолько жидкую консистенцию, что порою ошмётками отхаркивались вкупе с очередным сгустком горьких слюней. Их закономерно постигло отчисление за прогулы и неуспеваемость, а дальнейшая их судьба мне неизвестна, да и, впрочем, ни малейшего интереса и не вызывает.

Нередко я по окончании пар забредал на задворки техникумских подсобных помещений дабы справить малую нужду за облезшей кирпичной стеночкой, где я то и дело невзначай натыкался на группу из нескольких молодых людей, по очереди балующихся самокруткой спайса. При столкновении с ними я тут же пытался по-быстрому поздороваться, отшутиться, мол, сейчас я тороплюсь, но потом обязательно компанию составлю, и тут же уносил ноги к автобусной остановке.

Когда диплом был уже у меня на руках, а среднее профессиональное образование считалось завершённым, мне тем паче было не до наркоты. Я искал работу, дабы скоротать время до убытия в ряды Вооружённых Сил. Благо время, как я тогда считал, было, ибо дата в повестке была указана октябрьская. Но, как всем моим читателям известно, попал я в филиал ада на земле не в осенний призыв, как планировалось, но под занавес весеннего. Копание могилы, внезапный звонок районного военного комиссара, выбегание на трассу, перезвон… потом поездка в город и на следующий день – бац!

Наркомания в армии
Да, именно такова суровая российская действительность. Эти лица ещё не украшены шрамами, и они ещё толком не знают, что их ждёт…

Уже щеголяю в сапогах, чеканя по пропитанному кровью плацу одного из полков Кантемировской дивизии. Первым дням в армии и сущности КМБ я, немного погодя, отведу отдельную статью.

С чем я столкнулся во время службы, в принципе сложно выразить устно, но, однако, я делал попытки передать это на словах в предыдущих своих статьях, начиная с моей дебютной, помпезно величаемой администратором сайта как «КРИК ДУШИ». Далеко не каждый закоренелый зэк будет чувствовать себя в отечественной армии как рыба в воде, чего уж там говорить о парнях из простых семей, попавших, что называется, из князи в грязи. Чрезвычайно мерзко от такого существования было многим, но способы отлучения от реальности практиковались самые что ни на есть разнообразные. Наиболее действенным и радикальным из них считался, конечно же, суицид. Как говорится, раз и навсегда. Данному явлению в нашей армии я тоже выделю место в частной статье по данной теме. А вот временные, менее действенные меры, с последующим возвращением из дурмана в дьявольские объятия, были представлены именно многочисленными типами наркотических веществ.

Наркомания в армии
Наивный рядовой Армии России готовит пропагандистские материалы к антинаркотическому месячнику. Он не знает, что в казарменных застенках наркотики – это не порыв стремления к получению удовольствия, но вынужденная необходимость в угоду примитивному инстинкту самосохранения.

В этот злосчастный список впоследствии попали и алкоголь, и куча источников токсического опьянения (как то: солярочка, бензинчик, клей-моментик), т.н. «собачий кайф» тоже был довольно распространён среди служивой молодёжи, кроме того специфические психотропные препараты, употребляемые главным образом перорально, но при желании была возможность «родить» и ампулы для последующего внутривенного введения. Солдатская смекалка и в данной области позволяла вытворять настоящие чудеса. По гражданским меркам.

Со многим тем, с чем мне по воле рока пришлось столкнуться во время срочной службы, я, естественно, сталкивался впервые, и практическое употребление наркотиков в данном случае не являет собою исключение. В свои первые дни пребывания в роли военнослужащего нашей «доблестной» армии мне, откровенно говоря, и в голову не приходило мысли об искусственном переходе сознания в иное измерение.

Наркомания в армии
Есть порезы на запястье? Так точно, есть! Ещё даже кровь не засохла. Наш человек!

Да, меня изрядно бесила окружающая обстановка и люто вымораживала бессмысленность совершаемых по распорядку дня монотонных действий. Все эти команды, будь они неладны! Ещё раздражительнее – тон, в котором сии команды произносились в отношении новобранцев всеми кому не лень. Пребывая в плену чувства фрустрации, изрядно отягчённом невыносимой ограниченностью свободы действий, мыслей, передвижения, человек на что только не пойдёт, поверьте мне.
Первое близкое знакомство с алкоголем в армии я помню очень хорошо. Произошло это во время командировки в одну из войсковых частей во Владимирской области, где я пребывал в составе группы рабов, отправленных как бесплатная рабочая сила с целью осуществления крайне тяжёлых погрузочно-разгрузочных, транспортировочных и такелажных работ с тяжелющими ящиками, заполненными метрами детонирующего кабеля системы ДКР и ДКРП.

Наркомания в армии
Пацаны, может кто подсобить? Таская подобные ящики, я провёл остаток лета и начало осени 2016-го года.

Плюс к этому нередко приходилось разгружать вагоны с вновь прибывающими снарядами, минами, ещё какими-то не менее увесистыми ящиками с неизвестным простым рядовым содержимым. Каким-то чудом свободное время иногда находилось, чем я однажды и воспользовался. Казарма располагалась в пределах военного поселения, проехать куда можно было только через КПП. На огороженной забором и колючей проволокой площади располагались и дворы, и жилые дома, где проживали офицеры и контрактники кто с семьями, кто вхолостую. Функционировали там и несколько магазинчиков, специализирующихся на мелкорозничной торговле. Бывало, туда солдатиков водили строем и с песней, когда местные жители, завидев шагающий в ногу и ревущий во все глотки милитаристский песенный репертуар походный строй одетых в до невозможности изношенную военную форму молодых узников казармы, затыкали уши, увозили коляски с малышами подальше, отдыхавшие в квартирах второпях захлопывали окна и форточки. Местные алкоголики, непринуждённо похрапывающие под берёзкой или осиной, от топота шагающих мимо голосящих юнцов моментально просыпались и подскакивали, как от удара током с дальнейшим уползанием на четвереньках или ковылянием на двоих дылях восвояси. Добравшись до магазинчика, строй с некоторой изысканностью трансформировался в очередь от направляющего (как правило, такая честь выпадала офицеру либо контрактнику), стоящего у прилавка и отоваривающегося первым, до бедолаги-замыкающего, топчущегося с ноги на ногу в конце солдатской вереницы метрах этак в 10-15 от входа в сельский продмаг и в душе проклинающего глубоко ненавистную ему очередь. Кто-то менял свои гроши на лимонадик, кто-то на сигаретки, некоторые покупали что-то съестное вроде рулетов, булочек. Мыльно-рыльные принадлежности также присутствовали в ассортименте. Но это всё безделушки и мелочёвка, главное – там продавали то, чего не было и в помине в дивизионном чипке на постоянном месте дислокации. На полочках продмага специальное место было отведено алкогольной продукции с относительно немалым выбором – от малоалкогольных коктейлей до сорокаградусной водяры. Как уже, наверное, догадался читатель, срочнику отовариться греющими душу напитками, было крайне сложно в стандартных условиях, то бишь в окружении жадных глаз братьев по несчастью и чрезвычайно жадного до бухла офицера или контрактника. Если же даже кто-то втихаря умудрялся приобрести для себя пузырёк счастья в вышеописанной ситуации, то какой-нибудь стукачок из стоящих позади в очереди с вероятностью 90% сдавал счастливого товарища носителю полосок или звёздочек. Популярна была система цепного стукачества, когда один говорил другому, тот-третьему и так по всей очереди, пока наконец провокационая информация не добиралась до всеслышащих ушей старшего по званию либо ответственного по должности. Что происходило далее? Бутылочка изымалась, а покупатель оной подвергался моральным и физическим унижениям либо лично вышестоящим командиром, либо толпой озверевших служебных братьев по грозному приказу первого. Дальнейшая судьба бутылочки проста: её выхлёбывали контрактники с офицерами, пуская заветную бутыль «Золотого Велеса» по кругу. Не исключено было также её утаивание и единоличное поглощение одним из членов вышеупомянутой компашки. В обиходе солдат-срочников в то время ходило крылатое выражение: «Для солдата во всём дефицит, всегда хватает лишь двух вещей: люлей и оплеух».

Наркомания в армии
Чисти, слоняра! До блеска, едрить твою! Старослужащий упырь унижает интеллигентного новобранца. Классический сюжет из начала службы любого солдата в отечественной Армии.

Я лично на полочку с особенным товаром око положил сразу по первому визиту в магазин. Но утолять жажду огненной водой я не торопился, долго прикидывал, раздумывал, как всё сделать тихо, без огласки и взгляда досужих взоров, чтобы не стать жертвой завистливых докладчиков и командирской кары. В итоге пришёл к выводу, что покупать алкоголь долженствует не в обычном порядке с дурацким строем и толпой орущих имбицилов, а в одиночку: в порядке самостоятельного посещения торговой точки. В тёплый летний вечерок после выполнения ежедневной нормы непосильных работ в составе одной из арбайт-команд я вернулся в казарму. В кармане тогда у меня грелись шесть сторублёвых купюр, коих, по моим расчётам, с лихвой хватило бы и на пойло, и на закуску для скромного солдатского досуга. Подобно лани, я опрометью бросился к продмагу, находящемуся на расстоянии около километра от казарменного помещения. Пробежал мимо ворот мужского монастыря, миновал невысокие заросли, срезая путь на несколько метров, и вышел к жилым домам. Через пять минут я уже расплачивался за заветные пол-литра и прятал стекляшку за пазухой, попутно частенько оглядываясь в сторону выхода. Едва выйдя на улицу, я, спрятав открученную крышечку в дырявый карман форменных штанов, на пару секунд остановил взор на этикетке, а потом приложился к сверкающему горлышку закинутой дном кверху тары.

Наркомания в армии
Стресс убьёт лишь только водка! Та самая. Средство временное, но в экстремальных служебных обстоятельствах незаменимое, особенно для солдата срочной службы.

С первого подхода залпом я осушил её примерно наполовину. Тогда я первый раз в жизни ударил по организму такой дозой. Потом, за несколько глотков я выпил оставшееся, а бутыль, протерев по привычке грязным платком, заблаговременно извлечённым из грудного кармана, легонько опустил в ближайшую урну. Что чувствует человек, ранее не знавший опьянения, впервые решительно травясь крепким алкоголем? Примерно то же, что и смертник, решившийся раскусить граммовую ампулу с цианидом калия. Он примерно предполагает, что ничего позитивного это, скорее всего, не принесёт, но используя это как крайнее средство, надеется на облегчение. В первую минуту, кроме лёгкого жжения в гортани и тепла, проходящего по пищеводу, я ничего не почувствовал. По прошествии некоторого времени мою голову и тело начала охватывать некая неосязаемая тяжесть, вроде жидкого маятника перемещающаяся из правого полушария мозга в левое и обратно. На обратном пути в казарму я, к своему удивлению, мог бежать, с трудом преодолевая внезапно усилившуюся силу притяжения к земле, непроизвольно уходя при беге то вправо, то влево. Попросту говоря, двигался траекторией змейки. Зацепил по дороге размашистым плечом пару стволов ни в чём не повинных деревьев, немного спотыкался, ни разу не падая ниц. Я пересёк ворота, проковылял небольшой неровный плац и почти добрался до входа в казарму, как вдруг узрел в дверном проёме ухмыляющиеся рожи вышагивающих наружу колонной солдат на внеплановую поверку личного состава. За солдатами выпорхнули особо выделившийся кровавыми подвигами в своё время срочник, впоследствии награждённый командованием полка званием младшего сержанта и офицер в звании старшего лейтенанта, также командированные из нашей дивизии. Об этом эпичном носителе погон по фамилии Резанов в Кантемировской дивизии слагали легенды. Будучи одной из звездатых шишек медслужбы 12-го танкового полка, он вполне заслуженно носил титул местного «доктора смерти». Маниакальные наклонности шепетовского эскулапа, чёрный юмор, жестокость к солдатам-срочникам, изрядно сдобренные бесчеловечным цинизмом нашли своё отражение в страхе и трепете многих служивых невольников, предпочитавших скорее сдохнуть, зарывшись в пожелтевший снежный сугроб, нежели обратиться за так называемой «помощью» в медицинский пункт полка. Как я понял, на меня у Резанова тогда были отдельные планы. Служить я тогда только начинал, а потому торопиться кровожадному докторишке было несподручно – почти год впереди.

Наркомания в армии
Мы не виноваты, что заболели. Тапочные войска. Это каличи – узники одной из медсанчастей. На них ставят опыты во имя развития хвалёной военной медицины. Кто-то из них не вернётся домой.

Даже ныне я затрудняюсь нарисовать в уме ужасы и картины, которые в его извращённой фантазии генерировались ежеминутно. Что он уготовил конкретно для меня, я узнал немного позже – в ноябре 2016 года, когда оказался в полковом МП с симптомами пневмонии.

Лукаво поморщась и снимая с рук кожаные перчатки, глянцевым блеском отражавшие лучи заходящего солнца, он посмотрел на меня, запыхавшегося и шатающегося солдата, секунду назад криво исполнившего воинское приветствие и по форме доложившего о своём прибытии, после чего обратился к сержантику.

— Посмотри-ка, дружок, как наш слоник бежал на поверку. Боялся опоздать! Ха-ха. Интересно же, откуда он так нёсся?

– Офицер уже собрался отдать команду на экзекуцию своему верному слуге, но тут, к сожалению для него, на поверку следом стали выходить солдаты из части с местными офицерами. Это дома, в Кантемировке, беспредел творить разрешалось и поощрялось, но в чужих частях за поведением нашим офицерам и сержантам приходилось следить, натужно сдерживая маниакальные порывы ярости и зверской агрессии, дабы не принизить в посторонних глазах хвалёный престиж псевдоэлитной дивизии. Младший сержант после этого, безмолвно поняв лёгкое мотание офицерской башки, хватанул меня за шиворот, пару раз от души приложился коленом к моему подреберью и швырнул в колонну товарищей.

Наркомания в армии
Нудная, трудоёмкая и совершенно бесполезная в бою строевая подготовка. Один из шагающих солдат рано или поздно не попадёт в ногу, и его отпинают всем подразделением под одержимый хохот товарища сержанта.

Если кому-то интересно, что произошло далее, напишите в комментариях, а я подробно расскажу. Вкратце – последующий ночной подъём, прокачка личного состава физухой и строевой, а также прижигание надпяточной области моих ног раскалённым концом ребристой арматуры в исполнении младшего сержанта Сапунова.

По прошествии немногим более месяца, в ночь с 14 на 15 сентября 2016 года произошло моё первое близкое знакомство с наиболее бюджетной вариацией токсикомании с применением клея «Момент». Тот вечер отложился в моей помятой памяти на всю оставшуюся жизнь. До того ни разу в жизни меня не колотили столь жестоко и до бессознательного состояния. Групповое избиение чёрными сослуживцами состоялось по наводке одного из прапорщиков с нашей роты. Причина командирской немилости была проста до банальности: грядущим днём нашему подразделению в составе полка было необходимо предстать на очередном шестичасовом строевом смотре, в ходе которого старшие офицеры придирались к рядовому и сержантскому составу во всем – начиная с небрежностей в ношении и обслуживании форменной одежды и заканчивая излишками шевелюры на грустных лицах. Посему же я, по велению неадекватных микрогенералов, должен был для себя родить новую форму под размер, где-то надыбать заблаговременно украденные у меня ночью бритвенные принадлежности, дабы побриться, переодеться и явиться на общеполковое построение при параде, а-ля контрактник на свадьбе. На такое требование зажравшегося и вкрай обнаглевшего и.о. командира роты я покрутил пальцем у виска и заявил, мол, обеспечивай солдата согласно нормам Устава. Тот в ответ что-то буркнул на прапорском наречии, плюнул в мою сторону и выгнал меня вон из канцерярии. Как я догадался позже, по завершении беседы со мной обозлённый командирчик поговорил с нашими ротными кавказцами, прозрачно намекнул им, что за косяки и недостатки во время смотра полканы и майоры вывернут наизнанку всю роту, и чёрные братья в данном случае тоже пострадают. Совет любителей лезгинки направил ко мне одного из самых наглых своих споуксменов на конфиденциальный разговор в умывальной комнате. В тот момент там было всего человека 3-4, включая меня. Ваха дождался ухода остальных солдат и по-царски зашёл в умывальную во время моего одинокого пребывания в оной. Я дочистил носы своих затёртых берцев и уже собирался уходить, но тот встал у выхода и со зверским выражением морды переградил мне дорогу. Я попытался обойти. Он оттолкнул меня. За его спиной дверь с грохотом захлопнулась и я, будто шестым чувством, начал осязать неизбежность смертельной опасности. Ваха начал свой наезд на меня с упрёков о невыполнении приказа прапорщика, говорил, чтоб не подставлял гордых джигитов под замечания полканов и нёс прочую чушь. Размахивая смуглыми кулачонками, он резким тоном требовал от меня «одуматься» и сделать всё как сказал ротный пахан. Сами-то чурбаны, конечно же, прапоров паханами не признавали, они, заразы, гнули свою, автономную линию распорядительной власти в роте. Бежать было некуда, ибо находились мы на четвертом этаже, а умывальная комната с левой стороны переходила в туалет с писсурами и кабинками. Бесполезным мне казалось тогда объяснять преисполненному животного гнева ингушу о невозможности в принципе и моём нежелании в частности выполнять столь утопический в данной ситуации приказ по нескольким причинам:

  • Я не вор и не крыса, а потому не собирался ни у кого красть форменную одежду, подпадающую под мой размер. Надо сказать, это бы не спасло, ибо все мои светлокожие сослуживцы щеголяли чумазые, в грязных лохмотьях. Покупать же одежду у местных фарцовщиков через группу в социальных сетях я в тот момент не имел финансовой возможности. Да и зачем? Одевать раз в месяц на смотры? Штаны с кителем, так или иначе, в одну из тревожных ночей уведут из-под матраца.
  • Сбрить усы? Для меня сие было чем-то противоестественным. Борода у меня не росла — так себе, лёгкая щетинка, — а вот усы! Усами я дорожил тогда и дорожу поныне как неотъемлемым элементом своего имиджа. Уж скорее я соглашусь на обрезание, нежели на сбривание полоски тёмных волос под своим носом.

Исходя из этого, я принял единственно верное для меня в данной ситуации решение – с предсмертной уверенностью послать зарвавшегося горца по известному адресу. Тот отреагировал на послание вполне предсказуемо: резко хватанул мои плечи и толкнул в сторону туалетных кабинок, где незамедлительно цапнул меня ладонью правой руки за адамово яблоко и стремительным рывком прижал меня спиной к ближайшей стене. Чувствуя своё превосходство, он с издевательской улыбкой на мгновение утопил свою левую руку в кармане штанов, откуда впоследствии извлёк блеснувшее между средним, большим и указательным пальцами сменное лезвие для классического т-образного бритвенного станка. С глумливой ухмылкой он поводил перед моими усами этой тонкой и острющей полоской закалённой стали, приговаривая что-то вроде «я тебя забрею до смерти»; «оно отсечёт тебя от жизни». Осознав, что руки у меня свободны, одной из них я с внезапностью тигриного броска схватил за смуглую ладошку с лезвием, ладонь же второй своей руки я резко сжал в кулак и, оттолкнувшись плечом от стены, что есть мочи звезданул обнаглевшему чучмеку в область между скулой и виском. Пока тот несколько секунд покорчился от резкого удара, я резко стиснул в своей руке его левую хваталку, в коей он пальчиками ещё держал сверкающее лезвие, и то, как в масло, наполовину вошло в мышцу большого пальца, из под которого вскоре потекла кровушка. Он довольно быстро выпрямился и начал наносить мне серию ударов. Правой рукой посильнее, левой – послабее. Один из ударов – локтём – пришёлся мне в грудную клетку, и я отлетел прямо на туалетные кабинки, пробив своей тушей одно из заграждений. В результате этого пострадал опорожнявшийся в одной из кабинок солдатик, которому в процессе дефекации, стоя вприсядку над очком, перепало одной из сломанных перегородок по плечу и голове. Мальца офигевший от такой темы парнишка наскоро подтянул штаны, выскочил из полуразнесённой кабинки и уже хотел что-то сказать, как Ваха резко долбанул его головой об подоконник и вышвырнул в сторону выхода. Мотаясь, тот приоткрыл дверь и шмыгнул на ЦП.

Далее начался лютый махач, в процессе которого от смуглого кулачка хрустнул хрящик моего носа, моей кровоточащей головой был разбит стеклопакет туалетного окна. Осколок того стеклопакета мне впился в запястье во время драки и оставил мне шрам на последующие годы. В конце концов, мне повезло, и, когда мы, борясь и шарахая друг друга обо всё подряд, уткнулись в угол, я заметил стоявшие там ведро и деревянный черен от швабры. Лихим движением, подобно Гарри Поттеру, грациозно ловящему гравированную рукоять летающей метлы, я ухватился за элемент швабры, оттолкнул от себя навалившегося и пытавшегося меня задушить чурбана и начал неистово лупешить его по всем частям тела, начав с сильного тычка краем аккурат в поддых. После ряда ударов по голове и туловищу, когда темпераментный горец уже лежал в скукоженном состоянии и, казалось, горячий пыл начал угасать, внезапно в туалет забежали ещё 7-8 рослых и подтянутых чёрных заступников, в последний момент пришедших на подмогу к забиваемому корешу. Что было далее, я помню довольно смутно. Меня будто снесло в сторону волной волосатых кулачищ, после чего двое из этой кучи рванулись к стонущему от боли товарищу, а остальные принялись обрабатывать меня толпой – руками, ногами и подручными предметами. Черенок от швабры у меня в процессе всего этого вырвали и он, кем-то лихо брошенный, вылетел в разбитое окно.

Очнулся я в луже собственной кровищи на полу туалета, по времени было где-то полчетвертого. Я лежал на кафельном полу среди обломков туалетных перегородок, полузасохшая алая лужица ощущалась распухшей скулой. Ночь. От макушки до ступней всё тело пронзала непередаваемая боль. Верхняя часть формы, липкая от засыхающей крови, теперь более походила на лохмотья, элементы тканевых обрывков частицами валялись по всему полу туалета. Мне было больно даже моргать. Я дополз до стены и кое-как, опираясь, я поднялся и, прихрамывая с болезненным кряхтением, добрёл до ротной канцелярии, где бухали, краем глаза поглядывая на ужастик, идущий по телеку, два наших прапорщика. Постучав и открыв дверь, я, молча, с минуту подбитыми глазами смотрел на отцов-командиров, потом скромно попросил что-нибудь обезболивающее. Один из них, злобный карлик по кличке «Воробушек», лениво поднялся, поковырялся в столе и бросил мне найденный там тюбик клея в целлофановом пакете. «Потом купишь новый» — сказал он и приказал мне быстро убираться из кабинета. Ощущая себя живым трупом, я, немного поразмыслив, понял, что делать с клеем и пакетиком. Рассчитывая хоть на мизерный анестезический эффект, я надышался этой дряни, предварительно размазав её по внутренней части шуршащей упаковочки. Толку от этого, сказать по правде, было крайне мало, зато наступило ранее неведомое чувство безразличия ко всему, в глазах начали переливаться красочные галлюцинации. Чем же закончилась эта история? Пару дней я пробыл в санчасти, затем вернулся в роту и продолжил служить в неугасающей надежде на комиссацию. Паренька, который тогда на меня наехал, отправили в госпиталь, хотя он и был травмирован гораздо менее, нежели я. Полевой китель на замену потрёпанному я нашёл в одном из секторов парка боевых машин. По мере возможностей я отмыл его от пятен масел, бензина, солярки и прочих технических жидкостей и носил вплоть до января 2017 года.
Впоследствии я в период октября-декабря 2016 года успел многократно надышаться и парами бензинового топлива, и дизельного.

Наркомания в армии
Я от службы тащусь! Буууу… Клей «Момент» купил за рубль И пакет к нему купил. Надышавшись этой дури, Армию я полюбил…

Я знал ребят, которые таскали с собою в карманах пропитанные токсичным веществом куски ветоши и в моменты душевной тягости и непреодолимой грусти где-нибудь уединялись – в дивизии было полным-полно заброшенных строений – и, приняв горизонтальное положение, накрывали личико пахучей тряпочкой, погружаясь разумом в яркий мир бредовых фантазий.

Продолжая своё драматическое повествование о наркотическом влиянии во время службы на молодёжь в целом и мою персону в частности, я позволю себе взглянуть на ситуацию свысока. Используя полученный практический опыт, я настоятельно рекомендую сильным мира сего законодательно утвердить применение высшей меры дисциплинарного взыскания к алкоголикам, служащим по контракту, вне зависимости от звания и занимаемой должности, то бишь гнать в шею с соответствующей отметкой в воинских документах и трудовой книжке.

Наркомания в армии
Кантемировские офицеры в томном ожидании жриц любви.

Желательно ещё запретить таким субъектам занимать руководящие должности на государственной службе, одним из видов которой, собственно, и является служба военная. Повод к увольнению – присутствие должностного лица на территории войсковой части в состоянии любого наркотического опьянения. В таких случаях надо принудительно проводить медицинское освидетельствование и на месте фиксировать факт неадекватного состояния.

Даже среди трезвых офицеров, прапорщиков и прочих контрактников на командных должностях с пугающей частотой встречаются нездоровые на голову психопаты, совершающие порой необъяснимые поступки и отдающие заведомо невыполнимые приказы. Таким субъектам не место в отечественных ВС, так как от распоряжений этих людей в экстренной ситуации будут зависеть жизни и здоровье подчинённых. Эту деталь не следует предавать забвению.

Существует немало факторов, заметно способствующих распространению дурных привычек, для наглядности я готов перечислить самые очевидные из них.

Свободное время, занимаемое всякой ерундой наподобие отбивания подушек, вымывания казарменных полов с применением содержимого тюбиков с зубной пастой, вынесения кроватей с кубриков и рабочей мебели с канцелярий на улицу и обратно. Особенно в холодное время года. Ещё вызывает недоумение излюбленное занятие контрактников, офицеров и прапорщиков – просто так, от скуки ради, часами напрягать вверенный личный состав физическими нагрузками. Заметьте, не на занятиях по физподготовке, согласно распорядку дня, а в любое время суток (чаще всего ночью).

Наркомания в армии
Дух в строю словил флешбэк. Как же меня судьба нелёгкая занесла в это стадо тупых баранов? А мой откосивший от армии одноклассник сейчас с подругой на съёмной хате матрац проминает.

Построят служивых рабов по команде вдоль ЦП, как паршивых псов, и начинается так называемая прокачка: стояние с табуретом в позе «полтора», коллективные приседания, отжимания. Чтоб жизнь не казалась мёдом, задачу усложняют, заставляя выполнять всю эту хренотень в ОЗК с противогазом. Высочайший уровень сложности достигался сопутствующими ударами, наносимыми чаще всего контрабасами и прапорами, по всем частям тела прокачиваемых срочников. Лично я в связи с подобными экзекуциями запомнил одного сержанта-контрактника, устраивавшего данные мероприятия после принятия на грудь пары стаканов коньяка.

Откуда я знаю, что именно коньяка? Очень просто – по устоявшейся традиции в начале прокачки он разбивал об голову солдата, стоявшего первым в шеренге, оприходованную пятизвёздочную бутылочку. В процессе физкультурной профилактики он вытягивал из левого рукава телескопическую дубинку, плавным взмахом выдвигал орудие на полную длину и величаво шествовал позади шеренги, внимательно рассматривая ноги и задницы стоящих в полуприседе парней. Завидев дрожащие икры или подёргивающиеся ягодицы, он незамедлительно хлестал дубиночкой трясущегося хлопца. Между ударами наш сержантик бесталанно пытался напевать строки из заметно изуродованного репертуара таких групп, как «Мумий Тролль», «Звери», «Корни», «Руки Вверх», «Иванушки International» и прочих икон модно-примитивной попсы. При этом он исключительно обожал сразу после очередного щелчка по чьей-нибудь ноге дурацким издевательским голосом выкрикивать реплику вроде «А хлыстиком-то сильнее прижигает!»; «Ой, дружок, ты прямо как моя бывшая после третьего раза!»; «Оп! Вот этот чувачок прям находка для БДСМ массовки!». Под конец сего действа младший командир входил в раш и начинал тюкать по ногам дубинкой всех построенных солдат подряд, без разбора. Эхо следующих друг за другом шлепков разлеталось по всему ЦП. Процедура проводилась ночью, поэтому беспокоиться осмелевшему дубиночнику было не о чем.

Наркомания в армии
За ВДВ! В отличие от хитрого танкиста-кантемировца, истинный десантник разбивает бутылку об СВОЮ голову.

Я служил с ребятами, которые не могли подтянуться на перекладине и 5 раз. Трудно прочувствовать, каково им было всё это терпеть. Вой и стоны во время тех мероприятий до сих пор временами посещают меня в ночных кошмарах.
Распорядок дня имеет лишь формальное значение, вследствие чего солдаты в течение суток занимаются чем угодно, только не подготовкой к защите Родины. Как ни прискорбно, но я служил в том месте, где впору вешать над воротами концлагерный лозунг «Труд освобождает». Что это значит? Что всё время, кроме немногочисленных часов сна и считанных минут нерегулярных приёмов пищи, было занято ХОЗЯЙСТВЕННЫМИ РАБОТАМИ. Никакой тактической подготовки! Никаких стрельб! Никаких занятий с техникой! Ни черта во имя подготовки будущего кузнеца побед и инструмента сражений! Те же безвольные узники, только задрапированные переношенными отрепьями «цифры» или ВКПО. Вся служба более напоминает отбывание некоей трудовой повинности, какую-то барщину в пользу звездато-полосатых извергов, чем добросовестное выполнение долга перед Отечеством.
Для офицеров и других горемык, закабаленных нашей горе-армией на долгие годы, причины спиваться, снюхиваться, скуриваться и т.п. тоже имеются. Я сошлюсь в этом пункте на слова своего бывшего батарейного командира, который, жалуясь на службу своему старому товарищу — бывшему сокурснику по военному училищу, — ныл, как девочка, не переставая тараторить про бесконечные построения, про тупых и ленивых срочников, про бездарей-контрактников, про экипировку, которую приходится приобретать за собственный счёт. Ведь зарплата офицера в капитанском звании такая маленькая!

Наркомания в армии
Всю водку выпить невозможно, но стремиться к этому надо. Чем больше звёзд – тем крепче градус.

Всего-то тысяч этак 65. Около половины надо жене и детям перечислять, остальное, как вода через слив, стекает на элитных проституток, на элитный алкоголь, на высококачественные средства контрацепции, на гражданские шмотки из брендовых бутиков. Следует сюда прибавить ещё расходы на такси для офицеров, не имеющих личного сосунка-водителя с казённым командирским УАЗиком. Надоть как-то же пьяненькому до съёмной хаты докарабкиваться. Уж и у срочников денежные средства вымогают с их мизерного довольствия в два косаря, один хрен не хватает на все удали. Такие вот дела. Хоть вешайся.

Наркомания в армии
За Двенашку! За Шепетовку!Духи, вешайтесь!Увлекательное времяпровождение отпуска и уикендов для типичного прапорщика из 12-го Танкового Полка.

У прапорщиков и военнослужащих по контракту сержантского состава дело обстоит ещё непригляднее. Многие из них – жертвы судьбы, разочарованные жизнью на гражданке, где для них нет нормальной работы, нет власти над людьми. В начале этой статьи я упоминал кабацкую голь. А далеко ли от неё ушли наши самодовольные контрабасы? Едва ли, ибо в сутки между нарядами, в свободные и выходные дни многие из них так же валяются, заливая воротник слюнями и захлёбываясь дешёвым пойлом. Наш прапорщик, например, обожал палёный липецкий самогон.

Отдельное и почётное место среди озвучиваемых мною факторов по праву занимают многосторонние аспекты психологической адаптации в условиях быта казарменных застенков. У представителей современного молодого поколения от непереносимого прессинга психика ломается подобно спичке, зажимаемой в слесарные тиски. Духовное равновесие весьма схоже с девственностью: и то, и другое нарушается единожды и навсегда. Ещё дают жару военкоматы, допускающие случаи призыва в войска товарищей, заведомо не соответствующих критериям психологической устойчивости. Склонные к садизму, гомицидоманы… также не отстают от ранее перечисленных отдельные представители нетрадиционной сексуальной ориентации. Среднестатистический, нормальный представитель общества, да ещё в юном возрасте, когда его духовная сущность не до конца оформилась, в подобном окружении ощущает себя, мягко говоря, дискомфортно. Сутки за сутками в пределах войсковой части. По сути, замкнутое пространство, где никуда не убежишь – запрещает 337 статья УК РФ, кошмаря отчаянных людей арестом и содержанием в дисбате. Сам закон работает здесь против гражданина. Дезертировать из жизни? Вариант действенный, как я уже выше говорил, но ведь всем жить охота. Закономерно возникает вопрос: как пережить длительное существование в адских условиях, если нет возможности повлиять на ситуацию (а её нет и не предвидится). Ещё Карл Маркс утверждал, что бытие определяет сознание. Русский философ Н.А. Бердяев констатировал следующее:

  • «Есть предел возможности выносить страдание. За этим пределом человек теряет сознание и этим как бы спасает себя»

Как достигается предел указанной выше возможности, я думаю, читатель уже понял. Как я достиг этого эмоционального рубежа – отдельная история.

Наркомания в армии
Как всё задолбало!
В аналогичном состоянии пребывают многие интеллигенты, попавшие в очко отечественной Армии. И для меня постоянным спутником на весь срок службы стал эскапизм.

При помощи каких средств осуществляется самоспасение? Эскапизм, наркота, у некоторых – самобичевание в различных формах. Передать в печатной строке всю суть таких прецедентов возможным не представляется. Нельзя не сказать здесь несколько слов о психическом влиянии всевозможных нарядов, особенно если попадаешь туда на несколько суток подряд. Одному парнишке, при мне пытавшемуся влезть в самодельную петлю, после трёх бессонных ночей чередования стояния «на тумбочке» и бесконечной уборки туалета знатно сорвало крышу. С торжественно поднятой обеими руками, словно знамя, шваброй он бродил по ЦП, завывал в слёзном, душераздирающем воззвании к министру обороны с просьбой незамедлительной демобилизации.

Наркомания в армии
В этом наивную молодёжь убеждают отечественные пропагандисты милитаризма. На деле же у многих юнцов имеется возможность убедиться в обратном.

Чтобы не дойти до аналогичной степени отчаяния и не прибегать к попыткам самоубийства, я был вынужден прибегнуть к различным наркотическим средствам. По-другому пережить этот кавардак было нереально.

Итак, задача моей статьи – показать, как на практике отечественная рабско-эксплуатационная призывная система Вооружённых Сил прямо и косвенно приводит к личностной деформации изначально физически и психически здоровых людей, делая из них духовно опустошённых и деморализованных отбросов социума. Чтобы хоть как-то восстановить здравый рассудок, частично побороть в себе мстительные порывы и заново социализироваться в нормальном, гражданском обществе мне потребовалось около полугода.

В данный момент я работаю на полторы ставки, веду активный образ жизни и не имею ничего общего с наркоманами и употребляемыми ими веществами. Последнюю сигарету я выкурил на вокзале после демобилизации в июле 2017 года. Бросил чинарик на рельсы, растоптал пачку Marlboro и поклялся себе никогда более себя не травить никакой дрянью. А как меня ломало во второй половине июля! На несколько месяцев я уехал за пределы города, в село – на чистый воздух, упорно занимался спортом, по ночам бегал в лес с палками и с бешеным матерным криком дубасил по толстым стволам дубов и тополей, представляя перед собой прапорщиков и офицеров. Когда палки крошились и ломались, я продолжать бить кулаками до нестерпимой боли. Благо болевой порог во время службы значительно повысился.

Наркомания в армии
Что написано пером…
Бах! И разлетаются готовые дрова. Но лопающаяся от удара черепушка полковника на колоде смотрелась бы куда зрелищнее!

А как хорошо получалось колоть дрова в очередном приступе ностальгического гнева! Как вообразишь головы командиров в/ч 51383 и в/ч 31985 на месте полен, поставленных на колоду, так сразу колун в весе будто убавляет, щепочки летят только в путь. Я часами мог хреначить дрова, и такое со мной бывает по сей день.

Давеча я краем глаза в бессонных сумерках клацал по пульту, и увидел на экране телевизора кадры какого-то криминального блокбастера про воров и наркоманов. В момент попадания в объектив камеры торчка, скрывшегося от погони и загибающегося за кривым забором, у меня неожиданно затряслись пальцы и мучительное воспоминание с рвением гранатного осколка пронзило мою память. Я долбанул побелевшей костяшкой кулака по кнопке выключения, метнул пульт на пол и вышмыгнул прочь из комнаты, а потом и из квартиры. Примерно таким образом мне регулярно даёт о себе знать незавидный опыт армейской службы. Это даже не принимая во внимание ужасных сновидений, часто будоражащих моё сознание подобно волне, решительно опрокидывающей лодки и корабли на просторах штормящего моря.

Теперь же я предлагаю читателю взглянуть на ситуацию немного шире, выглянув за заборы войсковых частей. Куда попадают отмороженные жертвы навязанной повинности после службы? Правильно, на гражданку. Те, кто остаётся в живых, разумеется. Чем они там занимаются? Вы, как человек, благоразумный, подумаете, мол, лечатся по мере финансовых возможностей, устраиваются на работу, заводят семью, детей и живут-поживают, забыв армейские будни аки кошмар перед рассветом. Отнюдь, господа соотечественники! О социально-экономической обстановке в нашей стране я буду говорить отдельно, в других статьях. Она-то как раз и является основополагающей препоной к достижению вышеописанных реабилитационых условий. Кто же возвращается из войсковых частей после промывания/вышибания мозгов в гражданскую жизнь?

Наркомания в армии
Ради этой красной безделушки я терпел унижения и оскорбления в течение минувшего года! Вот так, пацаны.
Гордишься честно засуженным военным билетом? Ха-ха!
Можешь засунуть его глубоко и надолго, ибо в жизни и при трудоустройстве от него толку не будет ни грамма.

Отчаянные люди, потенциальные наркоманы, спекулянты, воры — преступники, мелкие и крупные правонарушители – вот они, дембеля 21-го века, по инерции продолжающие жить согласно принципам существования в казарменных застенках. Это пропащая молодёжь с изрядно надломленной психикой, если не сказать больше, пропитанная звериной злобой и толком не понимающая, в какое русло направить свою агрессию, в результате чего выплёскивающая негатив направо и налево. Я говорю это, дабы впоследствии телезрители не удивлялись, откуда в будничных криминальных хрониках вдруг возникают юноши, марающие руки своей и чужой кровью, губящие плоть и разум барбитуратами и пермонидом, добавляющие неспокойствие и в без того нестабильную обстановку повседневной суеты. По стране таковых дембельков сотни, тысячи, и, поверьте мне, лишь об единицах – десятках в лучшем случае – простому обывателю доведётся узнать из броских заголовков местных газет или из горлопанских телепередач по федеральным каналам.

Что касается в свете всего вышеупомянутого меня лично, то моё помешательство выражается в публицистической деятельности, в саморазвитии в области искусства публичных выступлений, а внезапные порывы гнева и недоброй энергии я стараюсь умерять в процессе спортивных занятий. Я в этой печальной картинке, скорее, исключение из правил, но назвать себя на все 100% здоровым и адекватным после демобилизации я пока не решаюсь. Должно пройти ещё лет эдак с десяток, однако память всё равно будет воскрешать эти дурные воспоминания, как ни крути.

P.S.: Статья была составлена в середине января 2020 года. Не удивляйтесь поздней публикации. При составлении использованы фрагменты из моей автобиографии «Техник в тени».

С уважением дембель Алексей!

2 Comments Posted

  1. Уважаемый администратор, не далее как в июне я отправил на Ваш электронный адрес письмо с прикреплённой статьёй о военной медицине для публикации. Почему не опубликовали? Письмо не дошло? Несколько месяцев прошло. Прошу разъяснить сложившуюся ситуацию.

Добавить комментарий для А.Гудионов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.